Владислав Лебедько "Русская идея - проблемы и перспективы в контексте современной структуры Планетарного Логоса"

Владислав Лебедько

Русская идея – проблемы и перспективы в контексте современной

структуры Планетарного Логоса

 

Что наш язык земной пред дивною природой?
С какой небрежною и легкою свободой
Она рассыпала повсюду красоту
И разновидное с единством согласила!
Но где, какая кисть ее изобразила?
Едва-едва одну ее черту
С усилием поймать удастся вдохновенью...
Но льзя ли в мертвое живое передать?
Кто мог создание в словах пересоздать?
Невыразимое подвластно ль выраженью?..
Святые таинства, лишь сердце знает вас.
Не часто ли в величественный час
Вечернего земли преображенья,
Когда душа смятенная полна
Пророчеством великого виденья
И в беспредельное унесена, —
Спирается в груди болезненное чувство,
Хотим прекрасное в полете удержать,
Ненареченному хотим названье дать —
И обессиленно безмолствует искусство?
Что видимо очам — сей пламень облаков,
По небу тихому летящих,
Сие дрожанье вод блестящих,
Сии картины берегов
В пожаре пышного заката —
Сии столь яркие черты —
Легко их ловит мысль крылата,
И есть слова для их блестящей красоты.
Но то, что слито с сей блестящей красотою —
Сие столь смутное, волнующее нас,
Сей внемлемый одной душою
Обворожающего глас,
Сие к далекому стремленье,
Сей миновавшего привет
(Как прилетевшее незапно дуновенье
От луга родины, где был когда-то цвет,
Святая молодость, где жило упованье),
Сие шепнувшее душе воспоминанье
О милом радостном и скорбном старины,

Сия сходящая святыня с вышины,
Сие присутствие создателя в созданье —
Какой для них язык?.. Горе́ душа летит,
Все необъятное в единый вздох теснится,
И лишь молчание понятно говорит.

В.А.Жуковский

 

 

1.

Собственно, в раскрытии тезиса о закате эпохи метанарраций можно было и ограничиться строками великого стихотворения Василия Андреевича Жуковского… Но нам понадобится ввести читателя в определённый дискурс и раскрыть некоторые понятия.

Ум человеческий с древних времён томится по некоему всеохватному определению или концепции, которые могли бы дать всеобъемлющее описание многообразию явлений, форм воспринимаемого мира в максимальной полноте их взаимосвязей. Истоки стремления изложить некое универсальное описание мира мы находим (по крайней мере, в европейской цивилизации) ещё у досократиков (Гераклита с его универсальным первоначалом огня, Парменида с его бытием, заполненным мышлением, и др.). Эта тенденция продолжена Платоном, неоплатониками, философией Средних веков и эпохи Возрождения, она приобрела захватывающий размах в период расцвета классической философии и, выйдя чуть ли не на победную финишную прямую в расцвет эпохи модернизма (который многие наши современники еще застали), неожиданно обломалась. В тот момент, когда «мир потерял свой стержень» (Ж.Делёз, Ф.Гваттари)[1], для интеллектуально вменяемых людей стало очевидно, что построение неких универсальных описаний – метанарраций – принципиально невозможно. А попытки модернизма найти такие метаповествования были связаны с мотивом обрести утешение и опору перед лицом разверзшегося хаоса нигилизма. Сейчас вменяемый человек отдаёт себе отчёт в невозможности выразить всю потенциальную семантическую бесконечность сущности бытия в конечном  индивидуальном (и даже коллективном – в том числе и растянутом в исторических рамках существования цивилизации) усилии познания. Иными словами, мы вынуждены признать, что мы живём в ситуации принципиальной нехватки информации в самых различных контекстах бытия. Если коснуться этической стороны вопроса, то приходится принять, что нам не дано определить, являются ли какие-то события и явления отдельной жизни или жизни народа или человечества благом или не являются, руководимы ли они волею случая или провидения. У нас есть только экзистенциальный выбор – доверять или не доверять происходящему и происходившему, как чему-то, превосходящему все наши возможные объяснения – именно в силу принципиальной нехватки информации. Поэтому время, в которое мы живём, можно назвать эпохой заката метанарраций, отказа от попытки найти некий «услужливый самообман» и принятия принципиальной нестабильности и коллажности и наших восприятий, и наших описаний. По словам французского философа Жана Лиотара: «Философия уже не хочет утешаться консенсусом, но открыто и честно ищет новые способы изображения, чтобы с ещё большей остротой передать ощущение того, чего нельзя представить, но различные оттенки чего можно высказать и означить в множащихся наррациях». Таким образом, вместо поисков неких трансцендентных метанарраций, мы переходим к многообразию отдельных контекстуальных точек зрения, частных нарраций, которые в наступающее время и будут некоей «коллажной опорой» нашего мировоззрения. Несмотря на, казалось бы, столь пессимистичный прогноз, сам риск подобного безнадёжного предприятия и может стать действительной опорой, находящейся в состоянии устойчивого неравновесия или неустойчивого равновесия, которое является лучшим стимулом к развитию. Здесь уместно также упомянуть важную роль фундаментальной иронии и самоиронии, позволяющей сохранить вменяемый взгляд на мир.

Понятное дело, что и сейчас, и, возможно, в ближайшем будущем не переведутся желающие обрести твердую почву и построить-таки «единую теорию всего», ибо вслед за передовой мыслью неизбежно тянется хвостик различных мифологем, особенно подогреваемых нью-эйджевским «розовым эзотеризмом», мода на который пока не ушла, так как есть и потребители, и производители этой продукции, спекулирующие на столь «человеческом, слишком человеческом» (Ф.Ницше) желании обрести утешение и опору перед лицом экзистенциальной неопределенности. Умберто Эко в романе «Маятник Фуко» назвал таких построителей «единых систем и теорий» - одержимцами.

 

 

2.

Если мы достаточно глубоко поймём тезис о бессмысленности метанарраций, то нам нетрудно будет согласиться с тем, что мы живём в ситуации принципиальной нехватки информации по громадному количеству вопросов, как научного, так и бытового дискурса.  Большую часть информации, необходимой для умозаключения о том или ином явлении – полезно оно или бесполезно, несет или отбирает оно благо - нам приходится домысливать рационализациями. Если понять это не просто на словах, а всем нутром, то у нас будет меньше поводов потакать тем играм, в которые мы играем (Э.Берн. «Игры, в которые играют люди»). Исчезнет уверенность, что, дескать, «я точно знаю, что я прав, а другой неправ». Часто и в печати, и в интернете встречаются высказывания людей, не обладающих полнотой информации по какому-либо вопросу, о том, что некое явление или человек или процесс, скажем так, условно говоря – «плохой» (в конкретных примерах эти оценки звучат по-разному, и это, как правило, сопровождается огорчением, обидой или агрессией того, кто оценивает). Получается, что наш оценщик претендует на то, что именно он знает, как всё должно быть – каким должно быть явление, процесс, конкретный человек или группа людей. То есть, он по умолчанию присваивает себе статус абсолютного знания, а остальным – заблуждения. Если же мы примем тезис о том, что все мы без исключения находимся в ситуации принципиального дефицита информации, то подобные оценочные суждения и эмоции, с ними связанные, станут бессмысленными. Это касается, в том числе, не только оценок конкретных людей или событий, но и неких глобальных обобщений, ставящих «диагноз» общественной, культурной или политической ситуации. В этом случае люди, оперирующие подобными оценками, уже претендуют даже на то, что им лучше ведомо, как должна складываться ситуация, чем Провидению (Богу, Вселенной, здесь возможны и другие синонимы).

Итак, что происходит? Мы сталкиваемся с некоей ситуацией, которую мы не можем объяснить в силу упоминавшейся уже принципиальной нехватки информации, и здесь у нас есть как минимум два выбора. Первый – решить, что именно мы знаем, как должно быть, а, стало быть, мы можем выступать судьями мировых процессов, которые, в свою очередь, являются, в таком случае,  «неправильными», «несправедливыми», короче – плохими. Второй – принять некую Таковость происходящего как нечто, замысел чего нам пока не дано постигнуть. Во втором случае, и мы, и ситуация воспринимаются как то, что есть, и то, чему можно доверять, даже не зависимо от субъективно болезненных и даже трагических чувств, которые вызваны данной ситуацией. В Транзактном анализе (Э.Берн) есть понятие Кораллограммы[2]. Это четыре базовых позиции, которые человек может занять одновременно по отношению к себе и к Другому (под Другим мы здесь будем понимать как другого человека, так и различные явления, процессы, события, группы людей и т.п.). Первая – позиция благополучия: Я + Ты +. Далее – позиция превосходства: Я+ Ты–, позиция жертвы: Я– Ты+ и позиция обречённости: Я– Ты – («Ты» здесь – это как раз Другой во всех его смыслах и контекстах). Нетрудно увидеть, что лишь первая позиция является выигрышной во всех смыслах. Мы сохраняем уважение и к себе, и к Другому, несмотря ни на что, так как знаем, что не обладаем полнотой информации, и вообще, некий замысел Провидения нам неизвестен, но воспринимается как Таковость. А вот другие позиции неизбежно ведут к тем самым «играм, в которые играют люди», и которые блестяще описаны в литературе по Транзактному анализу (а в других направлениях психологии и философии – та же ситуация описывается другими языками, просто для наглядности нам сейчас удобен именно язык Игр и т.п.). Любая транзактная Игра по определению деструктивна, в том смысле, что её участники теряют в её процессе силы, энергию, здоровье, а в крайних случаях – и жизнь. Кратко напомним, что Игра представляет собой драматические перемещения человека или группы людей (вплоть до этноса) по так называемому «треугольнику Картмана»: Спаситель – Жертва – Преследователь. При этом понятно, что Преследователь и Спаситель – это нахождение в позиции Я+ Ты – (на информационном языке: «Я обладаю более полной информацией, чем Другой), и вследствие этого собираюсь либо «помочь» (причём именно в кавычках) как Спаситель, либо наказать как Преследователь. Игры происходят между отдельными людьми, группами, и даже этносами. Результатом Игры для всех сторон всегда является поражение. А позиция Я – Ты – является позицией крайнего отчаяния, депрессии, которые в крайних проявлениях носят не только разрушительный характер, но и способствуют даже физическому уничтожению Другого или самоуничтожению. Почти ежедневно мы играем с другими людьми в разных контекстах жизни в такие вот разрушительные Игры (то же относится и к уровню коллективов, этносов), почти каждый день сталкиваемся с большими или малыми поражениями, наступая на одни и те же грабли, но, тем не менее, почему-то продолжаем с упорством в них вступать. Казалось бы, достаточно раз и навсегда принять позицию Я+ Ты +, -  и Игр и поражений, с ними связанных, можно избежать как на личном, так и на социальном уровнях… Но, увы! Только сознательного понимания этого тезиса недостаточно. А вот в бессознательном у нас есть «веские» причины продолжать вступать в деструктивные Игры. Это и множество так называемых «вторичных выгод», которые описаны в разных психотерапевтических концепциях, и главная из этих «выгод» - это то, что терпя раз за разом поражение, мы подкрепляем свои сценарные (сформированные генетически, воспитанием, социальными условиями и т.п.) убеждения, которые можно условно суммировать в некое понятие «Сценарный Лозунг». Не вдаваясь в тонкости, которые описаны в упоминавшейся литературе по Транзактному анализу, мы лишь отметим, что, несмотря на то, что Сценарный Лозунг может быть крайне неприятен, вплоть до таких примеров, как: «Мир несправедлив, я недостоин жить в нём», «Все женщины (мужчины) – сволочи», «Жизнь жестока, люди - волки», и т.п. – некоей части нашего бессознательного невероятно важно этот Лозунг оправдать и подкрепить. Причём, ещё раз отметим, что это не только ситуация отдельной личности, подобный Лозунг (также, как правило, деструктивный и трагичный) присутствует и в больших социальных системах – коллективах, этносах и у человечества в целом. Если бы как в жизни отдельного человека, так и в жизни этносов присутствовал только Сценарный Лозунг (который, как правило, является бессознательным или осознаётся крайне редко), то трагические и деструктивные события очень быстро приводили бы просто к смерти людей и социальных систем. Но, помимо Сценарного Лозунга (который мы подкрепляем, вступая в Игры и занимая позиции Я + Ты -, Я- Ты +, Я- Ты -), существует также ещё и некая сознательная Идея жизни, а также надличностная (надсоциальная) – тоже, как правило, как и Сценарный Лозунг, неосознаваемая - Сверхзадача. Идея и Сверхзадача могут до какой-то степени уравновешивать Сценарный Лозунг (тут возможны варианты от частичной компенсации до полного перевешивания с соответствующими вариациями судеб).

Совокупность же Сценарного Лозунга, Идеи и Сверхзадачи, а также проявленных в яви узоров событий, процессов, явлений и судеб, условимся называть Логосом (индивидуальным Логосом, Логосом некоего коллектива, Логосом этноса – например, русским Логосом). Логос явлен, он виден, осязаем, если не для самого его носителя, то, по крайней мере, для некоего квалифицированного наблюдателя. Но, помимо Логоса, существует ещё то, что мы назовём, следуя Мирча Элиаде (а также К.Г.Юнгу), Мифосом. Мифос – это некая квинтэссенция содержания коллективного бессознательного, отражённая в мифах тех или иных народов, а в отношении к отдельному индивидууму – преломленная через его уникальные контексты (начиная от родовых и территориальных и заканчивая воспитательными и другими социальными особенностями).

 

3.

Итак, настало время дать определение тому, чем же является Русский Дух. В целом, опираясь на философию Гегеля, мы можем с некоей долей уверенности сказать лишь то, что Дух (не русский, а Дух вообще) представляет из себя некий вектор, движение, посредством которого нечто переходит в иное качество. Если говорить об отдельном человеке, то индивидуальный Дух можно представить как направленное векторное движение, превращающее глубинное архетипическое содержание бессознательного (связанного с контекстами судьбы данного человека – генетическими предпосылками, социальным положением родителей, историей и мифологемами рода, и т.п.) в проявленную в яви траекторию его жизни, в которой как раз и найдут свое отражение глубинные архетипические сюжеты. При этом сам человек может как способствовать Духу, совершая т.н. духовную работу, так и мешать развёртыванию архетипических сюжетов в проявленном мире. Из этого определения мы видим, что духовная работа никак не связана ни с моралью, ни с нравственностью, ни с оздоровлением и прочими «розовыми соплями»  психологии нью-эйджа. Духовность и духовная работа лежит вне категорий т.н. «добра и зла» и определяется степенью усилий человека по раскрытию архетипического содержания.

Таким же образом мы можем определить и Русский Дух как некий направленный вектор движения, преобразующий региональный (русский) Мифос в региональный же (русский) Логос. Очень важное место в этой трансформации занимают вопросы, затронутые в работах Л.Н.Гумилёва («Этногенез и биосфера», «Древняя Русь и Великая Степь», и т.д.). Потому что Дух территории определяется и ландшафтом, и историческими и биосферными факторами формирования этногенеза, а также, естественно, мифологией, сказками и легендами, связанными с данной территорией, которые и являются основными смыслообразующими факторами Мифоса данного этноса (М.Элиаде) или, что суть то же, некоей областью коллективного бессознательного, сопряженной с данным этносом (К.Г.Юнг)[3].

Итак, мы видим, что Русский Дух – это некая векторная сила, стремящаяся преобразовать Русский Мифос в Русский Логос, то есть в национальную идею, национальную сверхзадачу и связанные с ними ключевые деяния, из которых складывается история русского народа и основные вехи его современного бытия.

Но Русский Дух – не единственный субъект, действующий на планетарной арене. Кроме него, пытаются совершить свою трансформационную работу Духи других этносов. А так как между самими этносами в ходе сложного процесса, представляющего из себя постоянно разворачивающееся движение Мифоса в Логос, возникают сложные взаимоотношения, то мы можем сказать, что, по аналогии с отдельным человеком, этнос (в своём среднем) также формирует в межэтнических отношениях свой сценарий (в смысле понятия «сценарий» в концепции Транзактного анализа Э.Берна). В этом сценарии, так же, как и в сценарии отдельного человека, присутствуют 4 позиции (Я+ /-, Ты +/-), здесь Я/Ты уже именуют не отдельного человека, а некое усреднённое самосознание этносов. Понятное дело, что результатом этих позиций являются межэтнические игры, так же в понимании Транзактного анализа, которые реализуются в виде политических коллизий, войн, и других сложных явлений во взаимоотношениях этносов. И, опять же, можно предположить, что эти межэтнические игры, а также позиции, имеют некую вторичную выгоду (теперь уже в коллективном бессознательном), служащую для реализации некоего лозунга, опять же, по аналогии с тем понятием лозунга, которое мы ввели для описания сценария отдельного человека. Откуда же берётся подобный лозунг? Сделаем предположение, что берётся он из многофакторного взаимодействия 3-х сил: Духа этноса, Души этноса и некоего самосознания этноса, (которое, если продолжать аналогии с понятийным аппаратом Транзактного анализа или даже психоанализа в целом, мы можем назвать Эго этноса). Сразу сделаем оговорку, что говорить об Эго этноса не совсем корректно, так как, по определению, Эго относится к отдельному индивидууму, но в нашей работе мы будем всё-таки пользоваться термином «Эго этноса», взяв его в кавычки, для наглядности и удобства изложения основных идей.

Теперь перед нами стоит задача обратиться к понятию «Душа этноса». Для этого вначале обратимся к тому, что мы понимаем под Душой отдельного человека. Приведём определение, которое мы предложили в нашей концептуальной работе «Мифологическое сознание»[4], опирающееся на дискурс архетипической психологии Дж.Хиллмана, то есть, по сути, на постюнгианскую традицию (понятное дело, что приведённую далее цитату следует воспринимать как некий образ или метафору):  «Для мифологического сознания всё, что существует – одушевлено. Мифологическое пространство – это пространство души. Соответственно, дальнейшие зарисовки будут излагаться от имени души. Земля – одушевленное живое существо, пребывающее в постоянной динамике.  Допустим, что некое существо готовится воплотиться (происходит процесс зачатия). Образовавшееся пространство можно увидеть образно как недостаток (образ воронки) сразу множества качеств в определенной пропорции. К этой «воронке» тотчас «устремляется внимание» множества «заказчиков» - сил, обладающих данными качествами. Это боги, даймоны, гении, музы, существа верхних и нижних миров, природные духи, родовые силы… Встретившись у «воронки», они образуют пространство Совокупного Заказчика, который соединяется с духом человека, находящегося у врат воплощения. «Заключается» многосторонний «договор» с учетом интересов Совокупного Заказчика и духа, согласно которому дух воплощается в определенных обстоятельствах. Вместо духа и «Совокупного заказчика» мы могли бы воспользоваться научным термином – «геном» - т.е. метафорически выражаясь «желудь» в котором содержатся потенциально все индивидуальные качества данного дуба, так и геном содержит все потенциальные возможности (от строения и особенностей физического тела до наиболее ярких качеств, возможностей и основных вех судьбы, которые проявятся при БЛАГОПРИЯТНОМ развитии генома, которое таковым (благоприятным) почти никогда не бывает в силу множества причин, прежде всего воспитательных и социальных). Нам же, для понимания технологических деталей, удобнее будет воспользоваться терминами дух и «Совокупный заказчик».

Дух человека нацелен на выполнение «договора» с Совокупным Заказчиком и именно он является той силой, которая неуклонно влечёт человека к исполнению условий «договора» (как бы они ни воспринимались эго человека – радостными или жестокими). Можно сказать, что этот «договор» - предназначение, но это будет упрощённый взгляд, ибо существует не только монистически ориентированный Дух, но и политеистически настроенная Душа, что даёт, в зависимости от развития души, разнообразие и многовариантность развилок в первоначально однозначном движении Духа.

Душа же представляет собой пространство живых каналов, связывающих  посредством чувств и образов эго и Дух человека с каждым из «заказчиков», входящих в состав Совокупного Заказчика, а также с Душами других людей и (при развитой Душе) с их «заказчиками». Активизация тех или иных каналов, осознание их, дает возможность вносить поправки в первоначальный «договор» (иногда не только свой, но и другого человека, что имеет место в психотерапии или магии). Компасом, указывающим, адекватно ли то или иное действие Души планетарному Целому, является тело, которое реагирует напряжением на неадекватные шаги. Обнаруженные неадекватности можно разрядить путем активизации тех или иных каналов Души (проявлением осознанных чувств или созданием образов)».

 

Итак, по аналогии с индивидуальной Душой, мы можем выдвинуть гипотезу, что Душа этноса представляет из себя (как образ) совокупность неких живых каналов (живых, так как они могут быть прочувствованы и увидены как некие самоорганизующиеся образы, которые могут быть осознаны людьми в ситуациях острой причастности себя к своему народу, это всегда - некие расширенные состояния сознания). Каналов, соединяющих между собой всех персонифицированных субъектов (богов, образов героев, и других архетипических существ) Мифоса данного этноса.  А если мы обратимся к мифологиям различных этносов, например, греческой, индийской, скандинавской, и др., то увидим, что боги и прочие действующие лица этих мифологий отнюдь не являются благостными существами: они ссорятся, ревнуют, убивают, мстят, что создаёт предпосылки для сложных душевных коллизий и вообще, экзистенциальной драмы человека или этноса, причём драма эта - необходимое условие для объёмного и многофакторного познания мира. Уже из этого понимания Души этноса мы можем сделать вывод, что многофакторное взаимодействие Духа этноса, Души этноса и «Эго» этноса порождает сценарий жизни этноса, вторичные выгоды и тот самый лозунг, который может быть весьма деструктивным. Всё это создаёт препятствия для прямой духовной трансформации Мифоса в Логос. Более того, внутри самого Этноса отдельные субъекты или группы субъектов вступают уже не только в межличностные, но и большие коллективные Игры (в терминологии Транзактного анализа), которые, в свою очередь, отражаются во взаимоотношениях элит и электората, власть имущих и масс, в особенностях социальных перипетий, вплоть до дворцовых переворотов, революций, гражданских войн. Особенно ярко это мы можем наблюдать в современном противостоянии народа и власти.

Если говорить о русской Душе, и, соответственно, сценариях русского этноса, мы можем увидеть ряд характеристик, именно им присущих. Это и предельная противоречивость, и широта, анархизм, свободолюбие, и одновременное сожительство в Русской Душе святости и греховности, что порождает такие явления, как огромное количество непризнанных гениев и подлинных самородков, а также вечный вопрос Раскольникова и парадокс ничтожности и величия русского человека…

 

4.

К сожалению, в силу ряда исторических событий (прежде всего, крещения Руси, Петровских прозападных реформ, и т.п.) у нас не сохранилось достоверных источников, в которых была бы описана русская мифология. До нас дошли лишь имена богов славянского пантеона и отдельные сюжетные линии их взаимодействий, воплощённые в сказках, легендах и т.п. Достоверные письменные источники были уничтожены, однако славянские мифы продолжают существовать в коллективном бессознательном. И русский Мифос всё так же стремится к воплощению в Логосе путём работы Духа. Но!!! Сам Русский Дух в своей истории претерпел как минимум три масштабных излома (как если представить себе некий вектор, первоначально устремлённый в одну сторону, но трижды поменявший изначальное направление). Естественно, это судьба не только Русского Духа, так как в ходе сложных взаимоотношений этносов Дух почти каждого этноса подвергается разного рода воздействиям. В случае же Русского Духа воздействия были достаточно сильными, что привело и к довольно заметным изломам. Первый из них произошёл при взаимодействии с Византийским Духом, что в историческом контексте проявилось в крещении Руси в 988 году, второй излом произошёл в результате столкновения с европейским (а точнее, Немецким) Духом, что в начале 18 века проявилось в виде Петровских реформ и ориентации на западные ценности. Третий излом произошёл совсем недавно, в начале 90-х годов 20 века, это было столкновение уже с Американским Духом, приведшее к распаду СССР и обращению русского народа к проамериканским ценностям «общества потребления». Казалось бы, Русский Дух сломан, и это является непоправимой трагедией, в результате которой Русский Мифос не может найти адекватного отражения в Русском Логосе, русская идея и сверхзадача не могут быть реализованы, а, стало быть, и народ обречён на страдания и, в конечном счёте, на гибель. Но не будем торопиться с выводами!..

 

5.

Для проведения исследований архетипических процессов, в том числе связанных с Русским Духом и Русской Душой, у нас (коллектива кафедры Магического Театра и Архетипических Исследований МУФО) существует хорошо разработанная методология и инструментарий в виде таких методов, как Магический Театр, Архетипические Путешествия и другие Архетипические технологии. В начале января 2012 г. мы провели обширный цикл работ в рамках 4-хдневного семинара «Русский Дух и Русская Душа», направленных на исследования как самих феноменов «Русский Дух» и «Русская Душа», «Русский Мифос» и «Русский Логос», «Русские Идея, Сверхзадача и Лозунг», так и разработки программы социальной терапии и дальнейшего социального дизайна процессов и событий, происходящих в России, её внутренних и внешних проблем. Описанием отдельных конкретных работ сейчас занимаются наши ученики и коллеги  - сотрудники кафедры МТ и АИ, мы же приведём некоторые выводы, полученные в результате этих работ. Не нужно быть специалистом, чтобы увидеть некоторые доминирующие даже на уровне бытового мышления идеи, которые неизменно связываются с судьбами России. Среди таких идей можно выделить т.н. Богоизбранность и рассуждения о якобы особой исторической миссии России. Сами эти идеи ставят Россию в некое особое, избранное положение в отношении к другим этносам. (Похожую ситуацию мы издревле наблюдаем в отношении еврейского этноса). Для человека, мало-мальски знакомого с психоанализом, очевидно, что любая крайность неизбежно порождает свою противоположность в теневой стороне либо личности, либо этноса, коль скоро речь идёт именно о нём. В случае России идея Богоизбранности и великой Миссии также имеет свою противоположность, реализующуюся через теневые явления. Это - ничтожность и несчастная доля. А в ходе наших исследований на семинаре мы пришли к выводу, что именно растяжка «Богоизбранность – ничтожество» и является Сценарным Лозунгом русского этноса. И, дабы оправдать этот лозунг (за которым стоят две ярко выраженные сценарные позиции Я+ Ты – и одновременно Я- Ты+), мы втягиваемся во всевозможные внутренние и внешние Транзакционные деструктивные Игры, из-за которых много страдаем, но зато оправдываем свой Сценарный Лозунг этноса. Соответственно, социально-терапевтическая задача, которая возникает, исходя из этих выводов, заключается в проработке сценарного лозунга, что должно привести к адекватному этническому самосознанию, в котором Россия, конечно же, обладает своей уникальной и неповторимой миссией, но сама эта миссия является не более и не менее важной, чем миссии других этносов. Это, в свою очередь, приведёт к позиции Я+ Ты+, выходу из большинства внешних и внутренних деструктивных игр, что, в свою очередь, будет способствовать реализации Русского Мифоса в Русском Логосе, а, стало быть, мы наконец сможем обозначить здоровую национальную идею и сверхзадачу, на реализацию которой у нас будет достаточно сил (которые пока задействуются в деструктивных внешних и внутренних Играх).

 

6.

Однако, не будем забывать про изломанный вектор Русского Духа. Историю не исправить и не переписать. Даже успешная социальная терапия, приводящая к нивелированию Сценарного Лозунга, выходу из деструктивных игр и занятию конструктивных позиций Я+ Ты+, не сможет выпрямить изломы Русского Духа, а, стало быть, Русский Мифос будет трансформироваться в Русский Логос не так, как это было «задумано» изначально, а с учётом имплантации православия, прозападных и проамериканских ценностей. Что же делать? Ответ на этот риторический вопрос прост: принять данность и таковость этих имплантаций. И, если мы обратимся к первоначальному тезису этой статьи о том, что мы не обладаем и не сможем никогда овладеть исчерпывающей информацией о необходимости, значимости и основаниях для этической оценки любого явления, то поймём, что принятие таковости и в данном случае является наиболее здоровой позицией. Нам неизвестен промысел даже Планетарного Логоса, поэтому совершенно бесполезно пытаться судить и, тем более, осуждать то, что нам дано.

Новое время ставит новые задачи. Если обращаться к идеям современных славянофилов, проповедующих мудрость наших далёких предков (родовой уклад, совет старейшин и т.п.), то с ними нельзя не согласиться именно в том смысле, что наши далёкие предки действительно знали, как грамотно выстраивать родовую общинную жизнь, но это было знание, адекватное своему времени. За прошедшие века и тысячелетия, и особенно за последние десятилетия и годы, изменилось столь многое в социальных отношениях, нормах, задачах, картине мира, что знание и уклад жизни, который был абсолютно гармоничным когда-то, в наше время просто не будет работать. Возврат к традициям предков и их насильственная реанимация – бессмысленны, именно в силу того, что многофакторность современных социально-культурных и прочих условий трансформировалась до неузнаваемости. Да, приходится признать, что мы вступили в эпоху постмодерна, и мы пока что не успели к ней адаптироваться и понять тот промысел истории (или, если хотите, архетипический, божественный, и т.п. замысел), который к постмодерну привёл: мы видим в нём множество, как нам кажется, карикатурных, потерявших некую «глубину» и утративших некий сакральный смысл явлений, однако, если мы будем просто хаять постмодерн, то попадём в позицию Я+Ты- со всеми вытекающими из неё деструктивными истощающими нас Играми (Спаситель – Жертва – Преследователь). Вероятно, задача стоит сейчас совершенно иная: нам нужно увидеть то конструктивное, что несёт нам эта эпоха и, используя опыт традиций, создавать для нового времени всё-таки новые модели социального дизайна и социального эвентинга. (Здесь читатель уже может критиковать нас за отход от глубин русского языка к некоему прозападному дискурсу, на что мы ответим: да, древний русский язык, безусловно, позволял постигать некие глубинные смыслы явлений и событий, но сами эти явления и события нынче обретают совершенно иные модальности, такие, что для того, чтобы поймать уже их глубинный смысл, нам потребуется язык, которым оперируют великие мыслители нашего времени – Хайдеггер, Лакан, Деррида, Делёз, и другие. По собственному опыту можно отметить, что, когда удаётся одолеть абзац-другой из трудов этих мыслителей, то казавшиеся прежде абстрактными нагромождения «наукообразных словечек» - которые многие поборники старины так любят хаять – вдруг разворачиваются огромными мирами смыслов, связанных неисчислимыми связями и коннотациями – смыслов и миров, которые не распаковались бы без тех самых «наукообразных словечек»; и ты при этом испытываешь самое настоящее откровение, или сатори). Увы, приходится признать, что традиционализм (как бы хорош и целостен он ни был в прежние эпохи) уже не отвечает духу времени. Конечно, мы помним, что, помимо Духа времени, существует так называемый Дух глубин, как назвал его К.Г.Юнг[5]. Поэтому перед нами сейчас стоит вдвойне сложная задача – сопряжение Духа времени и Духа глубин (в романе «Великая Ересь»[6] герои как раз и решают – в том числе и в конкретных событиях собственной жизни - эту задачу). В современности Традиция уже невозможна (в крайнем случае, она может оставаться как некий атавизм), но возможна так называемая Нетрадиция (в этой связи мы рекомендуем познакомиться с небольшим концептуальным текстом «Постструктурная Алхимия»[7]). Если мы сможем воспринять основные тезисы Нетрадиции (название рабочее, его можно будет в дальнейшем заменить), тогда мы весьма поспособствуем тому, чтобы Русский Дух с учётом всего, что о нём было написано ранее, проводил и нацеливал Русский Мифос именно в условия современности. При этом сам Мифос будет преображаться через разнообразные контексты нашей жизни, обогащая её и обогащаясь сам сюжетами сада расходящихся тропок современности.

Здесь очень уместно четверостишие Игоря Губермана:

«Внезапной страсти убоясь,

Предвидя тяготы и сложности,

Мы льём разумных мыслей грязь

На блеск сияющей возможности»…

 

7.

В заключение этой статьи отметим лишь некоторые первостепенные задачи, которые предстоит в самом ближайшем будущем рассмотреть. Это:

а) введение в жизнь категорий номадизма (в том числе и в т.н. осёдлую жизнь);

б) принятие архетипов Доли и Недоли как единого целого, снимающее проблему выбора того, что есть, в пользу «чего-то лучшего, что якобы может быть»;

в) принятие во внимание ритмов современной жизни, когда за несколько лет, а то и месяцев социальная система ценностей может кардинально меняться в таких масштабах, как в прошлые эпохи она менялась тысячелетиями, отсюда следует признание ценности любых взаимоотношений (межличностных, межнациональных и т.п.), акценты в которых уже не стоят на месте, и не являются «священными», как в прошлые эпохи, а непрестанно меняются;

г) принятие того, что так называемые «ценности развития» начинают преобладать над «ценностями сохранения»[8];

д) разработка и внедрение в практику нового типа индивидуационной модели развития, которая сейчас уже будет существенно отличаться от традиционной модели индивидуации, предложенной К.Г.Юнгом, сопрягаясь с метафорой сада расходящихся тропок. Здесь нам предстоит понять, чем является в метафоре сада расходящихся тропок т.н. «алхимический брак» и другие индивидуационные и алхимические концепты, в частности, Самость сада расходящихся тропок уже невозможно рассматривать в старой модели мировоззрения, где существует лишь один Универсум, а необходим переход к понятиям Мультиверсума и Мильтивидуума (а значит, нужно построить мостики перехода от индивидуума к Мультивидууму, опираясь на современный понятийный аппарат квантовой механики, в котором ставшая уже классической копенгагенская модель квантовой механики заменяется на модель Эверретики (т.е. многомирия);

е) найти именно тот «исцеляющий вымысел»[9], который позволит нам интегрировать имплантацию Византийского, Немецкого, Американского Духов в пространство Русского Духа, так, чтобы не потерялась самобытность последнего;

ж) осознать в связи со всем вышесказанным основные вехи Русской Идеи и Русской Сверхзадачи (как равных среди Идей и Сверхзадач других этносов в общем пространстве Планетарного Логоса).

 

Понятно, что все эти задачи потребуют от нас известного мужества перед Неведомым и способности перестать цепляться за дорогие душе ценности прежних времён, за традиции, обычаи и когнитивные привычки предков, и вообще прошлой эпохи. В условиях новых информационных технологий, которые, с одной стороны, отдаляют нас друг от друга, а, с другой, несут совершенно фантастические возможности (при этом вопросы отдаления и отчуждённости людей важно и нужно решать в первую очередь), мы приходим к выводу, что индивидуационные задачи будут смещаться в сторону т.н. социального дизайна, который можно назвать социальной алхимией или алхимией будущего. В процессе постановки актуальных для России и всего мирового сообщества целей социального дизайна на данный момент мы можем выделить набирающий силы проект «Избиение Ирода младенцами», связанный с тем, что любые действия власти и любые социальные инициативы должны стать абсолютно прозрачными для любого члена общества – благодаря чему формирование общественной жизни будет происходить «снизу», т.е. осуществляться самим народом, в ситуации, когда чиновники станут действительными слугами народа, а не самовластными господами. Такие чиновники нового типа как раз и будут социальными дизайнерами, проводящими волю народа в конкретные социальные события и инициативы. И здесь вырисовывается ещё одна задача: создание полноценного образовательного процесса для подготовки социальных дизайнеров.

Для реализации всех этих задач уже существуют все необходимые теоретические и практические предпосылки, креативные платформы и большие команды людей, находящихся на разных уровнях социальной лестницы. Но все поставленные в этом пункте задачи и цели – это уже темы отдельной работы (возможно, серии статей и коллективных исследований и внедрений).

 

Данную статью можно рассматривать как креативную платформу (Генисаретский) для проектов «Краудсорсинг», «Избиение Ирода младенцами» и ряда других.

 

03.02.2012.

 

 

 

 

 

---