Алхимия священного брака.
Важной темой для Юнга и его последователей является алхимическая идея Коньюнкции или Священного брака. Эта тема была затронута Юнгом и Фон Франц, а особенное развитие получила в статье Ремо Рота[1] «Архетип священного брака в Алхимии и в бессознательном современного человека».
Ремо Рот показывает, что Юнг считал, что за буквальной интерпретацией сексуальности Зигмунда Фрейда и личной психологией сексуальности, то есть по ту сторону личных законов влечения между мужчиной и женщиной, должен быть более универсальный аспект этой изначальной движущей силы психики, который называется Коньюнкцией или Иерогамией (Священным браком). Карл Юнг был знаком с гностицизмом первого и второго века и цитировал глубинные прозрения Гностиков о «порождающей силе человека», которая только частный случай «порождающей природы Единого».
Таким образом, Ремо Рот утверждает, что мы должны искать созидающий миф на более глубоких психофизических уровнях которые соответствуют этим заявлениям. Герметический алхимический «Розарий философов» (Rosarium Philosophorum), который мог быть архаичным мифом, мы должны перевести на современный язык, используя достижения современных физиков и глубинную психологию Карла Юнга. Карл Юнг интерпретировал этот архаичный миф как архитепический фон переносно-контрпереносных отношений в психотерапии.
Здесь возникает первая проблема: ибо если автор пытается найти интерпретацию Розария на психофизическом уровне, это должно включить больше чем архетипический фон основных проблем психотерапии, толкование Ремо Рота, может выйти за пределы размышлений Юнга или даже вступить в противоречие с некоторыми его идеями, которые были ограничены психоаналитической установкой.
Алхимический миф Священной свадьбы или коньюнкции. Этот миф говорит нам, что Бог и Богиня вовлечены в сексуальное взаимодействие и рождают сына. Поэтому Розарий кажется подходящим для поиска созидающего мифа. Он противоречит иудео-христаинской установке, поскольку утверждает божественную Пару, а не одного Бога-Отца, созидающего “третью вещь”.
Для Юнга архетипическим основанием появления третьего, нового творения, был Архетипический Ребенок или «Третья сущность иррациональной природы, которую сознательный разум не ожидает и не может понять». Это «третье явление иррациональной природы», не ожидаемое и не понимаемое сознанием, представляет собой «предвкушение будущего развития».
Качества Архетипического Ребенка, согласно Юнгу, позволяют нам приравнять его к так называемой «трансцендентной функции». Последняя представляет собой «единство сознательных и бессознательных компонентов», и инструмент для достижения этого соединения есть активное воображения. Таким образом соединяются Логос Эго и Логос Самости. Эго взаимодействует с фигурами бессознательного, и таким образом получает способность осознавать свои слепые пятна.
Современная интерпретация Коньюнкции, представленная Юнгом, приводит нас к тому, что ребенок как третий принцип является трансцендентной функцией, которая соединяет сознательную и бессознательную функции. Из этого следует, что одна из божественных фигур Розария представляет сознание человека.
В отличие от этой чисто духовной интерпретации, Рот подчеркивает двойственность Самости, представленную фигурами Розария. Самость едина в двух лицах, не только короля или Бога, но и Богини, и обе фигуры равны. Таким образом, он идет дальше теории Юнга и утверждаю существование Логоса Самости, алхимически представленного Королем, а также Эроса Самости, то есть Королевы.
Гравюры Розария показывают, что божественная пара сопровождается Меркурием, самой важной, но двойственной фигурой Алхимии. Таким образом, божественная пара расширяется до Троицы: Бог, Богиня и Двойственный Меркурий. В современной интерпретации этого процесса Ремо Ротом один из самых важных выводов состоит в том, что этот третий есть Дух, который выражает двойственность пары. Поэтому восстановление происходит в Четвертом. Поскольку символически рассмотренный третий соответствует энергии, далее мы можем заключить, что определение энергии должно быть биполярным: «Одухотворенная душа» и «материальная душа». Этот результат совпадает с концепцией Двойной Самости которая, как утверждает Ремо Рот, включает Логос так же, как и Эрос.
Итак, Коньюнкцию можно рассматривать как взаимодействие троих, потому её результат – божественное Дитя - является Четвертым. Это четвертое имеет структуру Гексаграммы, символизируемую тремя цветками на второй и четвертой гравюре. Символизм цветов отсылает нас к вегетативному мифу, в котором Тело, в противоположность реальной сексуальности, неподвижно. Корни и луковицы цветков создают соединение двух триад, то есть Звезду Соломона.
Говоря абстрактно, это означает что четвертое не равно числу 4 но соответствует 6 и структуре соединенных триад. Первое дитя Священной Свадьбы, вегетативная печать Соломона символизирует первую цель герметической алхимии. В Алхимии он появляется в виде так называемого «rotundum», то есть «круглого предмета».
В трудах Алхимика Герхарда Дорна печать Соломона символизирует unus mundus, потенциальный мир до творения (то есть до иудео-христианского мира), который является срединным миром и преодолевает разрыв между материей и духом.
Далее, Ремо Рот заключает, что интеграция глубинных, психофизических аспектов сексуальности в общий процесс индивидуации возможна только в том случае, если символика числа 6, а не 4, принимается образом более сложной структуры Самости, которая появляется на стадии unio corporalis в трудах Дорна.
«In stercore invenitur», «в грязи мы обретем его» (камень, золото). Эта максима Алхимии показывает, что они принимали все эти сексуальные образы, порожденные бессознательным и компенсирующие слишком духовную интерпретацию Делания. Священная Свадьба на самом деле не божественное дело в христианстком смысле, она суть соединение противоположностей, духовного и инстинктивного аспекта алхимических божеств. Поэтому дитя появляющееся в результат коньюнкции, является одновременно «песьим сыном» и новым Светом, затмевающим Солнце и Луну. Этот процесс можно определить как восстановление исчезнувшего Человека Света или Антропоса, то есть изначального человека.
Антропос, Изначальный человек, тождественен anima mundi, Мировой Душе, что сокрыта во мраке материи и проникает во все явления вселенной. Вот почему Юнг заключил, что процесс, начавшийся в грязи и представленный в символических гравюрах Розария указывает на тайну творения и воплощения космических масштабов.
Согласно Герметическому Алхимику Герхарду Дорну, unio mentalis предшествует второй, и самой важной части Розариума unio corporalis, представленной на седьмой гравюре. На этой гравюре Король и Королева соединены в одно тело.
Тем не менее, это всего лишь промежуточное состояние, поскольку несмотря на произошедшее соединение, тело еще мертво. Напротив, в символе могилы неизвестный автор Розария подчеркивает, что здесь божественное тело всего лишь мертвая материя. Душа оставила его, соединившись с духом в христианских небесах. Так был создан первый аспект души, который я называю одухотворенной душой.
Первая фаза Опуса Герхарда Дорна unio mentalis, и таким образом на седьмой гравюре Розария изображен неоплатонический аспект алхимии. Ремо Рот называет этот процесс «первой коньюнкцией», в которой душа извлекается из материи (или из тела) и соединяется с духом в небесах. Современной формой этой работы является Активное воображение, разработанное Карлом Юнгом.
То обстоятельство, что тело андрогина остается безжизненным в могиле, мы можем интерпретировать так: труп, оставленный душой, становится тем, что мы называем неживой материей или «материей без души», как это представляет современная наука.
Дальнейшие стадии Розария показывают , по мнению Рота, что эта так называемая «мертвая материя» содержит anima mundi, Мировую душу и поэтому является основой нового творения космических масштабов. В воплощении этого мифа человек будет играть активную роль соучастника творения.
Освобождение и восстановление res amans и res intensa, Эроса Эго и Эроса Самости, дополняющих принципов Логоса Эго и Логоса Самости - это и есть главное содержание современного варианта unio corporalis Герхарда Дорна и гравюр Розария после седьмой с их неоплатоническим освобождением души и обесцениванием тела и материи вообще. Интерпретация гравюр от восьмой до десятой поможет, по мнению Рота разработать современный метод, основанный на Делании Герметической Алхимии.
Поэтому миф герметический алхимии на стадии unio mentalis Делания Дорна рассказывает нам , что король может быть заново рожден, восстановленный и вновь молодой. Алхимический символ Лилии, Звезды Соломона, солнечного младенца, красной тинктуры или квинтэссенции, связанной с Душой Материи, является и катализатором и целью второй стадии coniunctio, unio corporalis.
3. Современная алхимия. Фулканелли.
Личность Фулканелли стала легендарной, но всегда была тайной.
O нем ходит много легенд, но большинство данных идет от Эжена Канселье (Около 1926 Фулканелли исчез.
Родился Фулканелли, согласно Канселье (Е. Canseliet, 1899—1982, был его единственным реальным студентом и получил от него письменное наследие) в 1839 году. В разное время предлагались различные версии в деле установления подлинной личности Фулканелли. Среди кандидатов были известные авторы Жан-Жюльен Шампань, Пьер Дюжоль, Рене Швалле де Любиц. Труды Фулканелли:«Тайны готических соборов и эзотерическая интерпретация герметических символов Великого Делания» (1922) и «Философские обители и связь герметической символики с сакральным искусством и эзотерикой Великого Делания»( 1930 )
«Философские Обители» — считают одной из самых лучших книг из числа тех, что когда-либо были написаны о алхимии. Во-первых, ни у кого из исследователей этой древней и вечно юной дисциплины не вызывает сомнений, что Фулканелли (каково бы ни было его настоящее имя) подлинный адепт, а следовательно, в его трудах содержатся намёки, пользуясь которыми сведущий искатель, расшифровав причудливую вязь символов и аллегорий, сможет догадаться, о каких же собственно субстанциях и процессах идёт речь, особенно учитывая то, что легендарный Мастер дает шанс обнаружить ключ к Великому Деланию. Во-вторых, «Философские Обители» поистине энциклопедичны. Об этом можно судить хотя бы по названиям глав первой части книги.
Труды о алхимии, как правило, посвящены либо непосредственно описанию различных сторон Великого Делания, либо истории алхимии. Многие написаны не-адептами, и задача у них несколько отличная: рассказать о драматической судьбе алхимиков прошлого с попыткой «перевести на обычный язык» их символы и теории (Жак Саду), выявить структуру мифо-герметического языка с религиоведческой точки зрения (Мирча Элиаде), показать глубинные психологические аспекты философской практики (Карл-Густав Юнг). «Философские Обители» сочетают и то, и другое. И это не механическое сочленение, а естественное и органическое единство. Это и алхимический трактат и культурологические штудии. Фулканелли последовательно повествует об истории алхимии, этимологии самого этого понятия, герметическом символизме памятников архитектуры. Не скупясь на подробности, описывает он убранство алхимической лаборатории, чётко разводит алхимические и спагирические методы и задачи, рассказывает о секретном языке алхимиков — герметической кабале, иногда именуемой корнесловием. И только после этого увлекательнеишего дискурса переходит непосредственно к описанию философских Обителей.
Фулканелли утверждал, что готика, а также более древние архитектурные стили насыщены тайным символизмом и представляют собой воплощённую в камне и стройных пропорциях летопись. Он считал, что тайны алхимии, от определения таинственной Первоматерии и до технологии трансмутации, нашли самое непосредственное выражение в архитектуре готических соборов, „что в образах горгулий и барельефах, в надвратных окнах-розах и арочных контрфорсах зашифрованы великие тайны — открытые взору, но непонятные уму непосвящённых. Готические соборы в течение более семисот лет указывали людям Европы путь возможного духовного развития“.
Для примера приведем одну из идей представленных в «Философских Обителях». Фулканелли, выдвигает предположение, что топографическая ориентация большинства церквей — апсида смотрит на юго-восток, главный вход — на северо-запад, крылья-трансепты, соответственно, на северо-восток и юго-запад — призвана указать посетителям направление символического, ритуального пути. Входя в церковь с западной стороны, они обращены лицом к восходящему солнцу (на восток), и в символическом смысле слова движутся из тьмы к свету. Он утверждает, что местоположение трёх окон-роз в готической церкви — в конце каждого трансепта и над главным входом — в сочетании с суточным движением солнца с востока на запад создаёт особый эффект освещения, призванный продемонстрировать последовательность смены цветов в процессе Великого Делания. Так северо-восточное окно-роза в левом (если стоять лицом к алтарю) трансепте постоянно находится в тени (нигредо — чёрный цвет, стадия путрефакции); юго-западное, в конце правого трансепта, берёт на себя чистый белый свет полудня (альбедо — белый цвет, регенерация и возрождение); северо-западное пропускает алое сияние заката (рубедо — красный цвет, экзальтация и окончательное усовершенствование).
Что в понимании Фулканелли есть «философская Обитель»? «Философской Обителью» для Фулканелли может быть совершенно всё что угодно. Эжен Канселье, ученик мастера в предисловии к третьему изданию книги в частности написал: «Под философской обителью Фулканелли понимал всякое символическое вместилище герметической Истины, независимо от его природы и размеров. Например, крохотную изящную вещицу в витрине, живописную деталь на листе или картине, архитектурный памятник или какую-либо его часть, развалины, жилище, замок или церковь, взятые во всей их целостности».
Одним словом, философская обитель — это место, где обитает алхимическое знание.
О Фулканелли часто говорят: «он не умер». Таинственный Адепт, скрывавшийся за псевдонимом Фулканелли, стал в XX веке таким же мифом, как в своё время Николай Фламель. «Философские Обители» — особенно финал книги — окрашены в апокалиптические тона. Однако Фулканелли никого не собирается пугать. Он всего лишь напоминает о том, что всему положен свой предел и срок. Вслед за смертью, с которой, по словам Мастера, как раз и начинается Великое Делание, неизменно приходит воскресение.
«Когда окончательно утвердится физическая инерция, когда Делание Природы будет окончено — тогда, и только тогда, Мудрые наконец начнут своё. Давайте же сделаем шаг к бездне, давайте исследуем её глубины, проникнем за завесу скрывающей её тьмы, и пусть Бесконечность сама наставляет нас. Рождение мало чему может нас научить, но смерть, из которой рождается жизнь, способна открыть всё. Лишь она одна хранит ключи от лаборатории природы; лишь она одна освобождает дух, заключённый в физическом теле. Тень, подательница света, прибежище истины, обитель мудрости; она хранит и ревностно защищает свои сокровища от робких и боязливых смертных, от всех, кто нерешителен или скептичен, от всех, кто пренебрегает ею или не осмеливается выступить против неё.
Для философа смерть есть лишь трансформация, подобная превращению гусеницы в бабочку, связывающая материальный план с Божественным. Это земная дверь, распахнутая в небеса, связь между природой и божеством; это цепь, соединяющая тех, кто живёт, с теми, кто уже ушёл. И если человеческая эволюция в физическом её смысле есть достояние прошлого и настоящего, то одна лишь смерть принадлежит будущему.
И потому вместо того, чтобы вызывать у Мудрых чувство ужаса или отвращения, смерть, великий инструмент спасения, видится им одновременно полезной и необходимой. И если нам и не позволено выбрать точное время для осуществления нашей истинной судьбы, то, по крайней мере, Вечность даровала нам разрешение самим вызвать её из могилы при полном подчинении законам Бога и в соответствии с волей человека.
Таким образом, можно понять, почему Философы так сильно настаивают на необходимости физической смерти. Именно через смерть наш дух, непреходящий и вечно деятельный, возмущает, просеивает, разделяет на фракции, очищает и совершенствует тело. Именно смерть даёт нам возможность вновь соединить очищенные части, построить из них новое обиталище и, наконец, переселить в возрождённую форму не принадлежащую ей энергию».
«Философские обители», том II, с. 324–325
Философия МТ в настоящее время подходит к освоению философского наследия Фулканелли. Это один из передних краев развития философии МТ.
[1] Ремо Рот является одним из самых известных учеников Марии Луизы фон Франц. Книга Ремо Рота – уникальная попытка на новом уровне осмыслить алхимический символизм «Розариума философов».
